[Интервью] Хон Гён: «Я пришел в эту профессию, потому что не хотел быть похожим на других»

Интервью для журнала Marie Claire Korea. Опубликовано 1 апреля 2025 года.

Marie Claire: Сегодня мы решили запечатлеть глубокую ночь. Вы любите ночное время?

Хон Гён: Мне нравится раннее утро, около 3-4 часов ночи. В нашем доме нет плотных штор, и через щели в жалюзи пробивается мягкий голубой свет раннего утра. Такие моменты ночи мне особенно нравятся.

Marie Claire: Когда вам было 20, какими были ночи?

Хон Гён: Если подумать… Они были беспокойными. Это была не только тревога, там смешивались разные эмоции. С самого детства и с момента начала карьеры я постоянно старался сократить разрыв между тем, чего от меня ждали, и моими собственными устремлениями, искал малейший смысл, даже если он казался незначительным. Это и вызывало беспокойство. Но преодолевая сомнения и неопределенность, я находил странную уверенность внутри себя. И под утро я обретал веру. Эти моменты стали источником энергии для меня. Тревоги и неопределенность моей юности принесли мне много ценных уроков.

Marie Claire: Чем вы спасались среди охватывающего вас беспокойства? Что говорили себе?

Хон Гён: Думаю, тогда я просто принимал это состояние. Были хорошие вещи — фильмы или книги, которые заставляли мое сердце биться быстрее. Они были как лекарство. Иногда нужно было уйти куда-нибудь. Моя работа сейчас такая же. Когда ты глубоко погружаешься во что-то, перестаешь чувствовать тревогу или страх.

Marie Claire: Это верно. Уйти в чью-то историю, в глубокий мир одного человека. Перед съемкой вы говорили, что ваше двадцатилетие было «процессом борьбы». С чем шла эта борьба?

Хон Гён: Мне сейчас двадцать девять лет, скоро тридцать. Тот период кажется еще слишком близким, чтобы его осмыслить. Возможно, потребуется больше времени. Похоже, из 20 в 30 актер идет каким-то устоявшимся маршрутом. У меня было желание сделать что-то другое, попробовать другой язык. Возможно, другие этого даже не понимали, но я придавал этому значение. Я держался за свои убеждения, боролся за них.

Marie Claire: Когда вам слегка за 20, трудно осознать, какие правила или грамматику вы учите. Это время, когда окружающие часто говорят: «А вот в мое время»…

Хон Гён: Существует представление о том, каким должно быть физическое состояние или внешний вид актера-мужчины. И определенные способы их показывать на экране. Это не значит, что это плохо, но я хотел попробовать что-то другое. Несмотря на то, что конечная цель оставалась той же самой, я часто слышал вопрос: «Почему вы хотите идти таким путем?»

Marie Claire: Существует негласное правило, согласно которому актеры определенного уровня должны играть роли определенного масштаба и тона.

Хон Гён: Каждый раз такие разговоры приводили меня в замешательство и заставляли внутренне бунтовать. Я пришел в эту профессию, потому что не хотел быть похожим на других, но оказалось, что мне нужно было действовать определенным образом в определенных ситуациях, и это было сложно.

Marie Claire: Когда появляется хороший сценарий, возникает и сильное желание воплотить его побыстрее. Было соблазнительно пойти по пути, который обещает быстрый успех, но вы этого избегали?

Хон Гён: Это, возможно, форма моей веры. Когда я задумываюсь, откуда она взялась, понимаю, что большую роль сыграли мои родители. Не столько учеба, сколько опыт совместного просмотра хороших фильмов в детстве и юности сформировали мою личность. Эти переживания привели меня туда, куда тянуло. Некоторые артисты, которыми я восхищаюсь, выбрали нестандартный путь, и это вдохновило меня поверить, что я тоже смогу попробовать что-то новое. Более того, сама моя природа… (смеется)

Marie Claire: В смысле характер?.. (смеется)

Хон Гён: (смеется) Да, я не очень хорошо прислушиваюсь к советам. Но у меня есть веские причины для моего упрямства.

Marie Claire: В вашей ранней фильмографии такие фильмы, как «Невиновность», «Далекое место», «Фабрика троллей» и недавние «Хорошие новости». Я думаю, что, по крайней мере, вам не стыдно за проделанную работу. Вы не просто не повторялись в каждой роли, но и вложили всего себя в каждый проект. А когда вкладываешь все, что можешь, по крайней мере, не за что краснеть.

Хон Гён: Конечно, спасибо за комплимент. После таких разговоров, как этот, иногда чувствуешь опустошение. Надеюсь, это не только мои ощущения. Есть желание быть признанным и любимым людьми, ведь моя работа не ограничивается просмотром в одиночестве. Важно, чтобы зрители думали: «Этот человек интересен», «Он пытается сделать что-то необычное». Только тогда моя работа обретает смысл. Я стараюсь вложить максимум усилий в каждую роль, даже если зритель этого не замечает. Бывают, конечно, моменты сожаления, но есть и моменты благодарности. Сейчас индустрия кино меняется, возможностей для молодых актеров показать себя значительно меньше по сравнению с 2000-ми. Тем не менее, я благодарен, что смог сыграть в шести фильмах за это трудное время.

Marie Claire: Вы сожалеете о чем-то?

Хон Гён: Я должен признать, что у меня есть много сожалений. Особенно на съемках фильма «Хорошие новости», когда я смотрел монитор вместе с режиссером Пён Сон Хёном, я постоянно ворчал. Поэтому режиссер в шутку говорил мне: «Заткнись!» (все смеются). Но, конечно, никто не бывает полностью доволен, включая меня. У меня есть свои стандарты, которым я не могу соответствовать.

Marie Claire: И что именно вызывало у вас недовольство?

Хон Гён: Все, что связано со мной, меня не устраивает. Работая с такими режиссерами, как Ан Гук Джин («Фабрика троллей»), Ю Су Мин («Слабый герой: Класс 1»), а также с Пён Сон Хёном над фильмом «Хорошие новости», съемки которого недавно завершились, я видел, как они терпели мой перфекционизм. Они понимали, что, несмотря на то, что уже сделано, я всегда хочу попробовать что-то новое. И все они помогали мне справляться с моим самоедством.

Смотрите также: Дорама «Слабый герой» завоевывает мировую популярность на Netflix спустя 3 года после премьеры

Marie Claire: Вы так строги к себе?

Хон Гён: Сам я этого не осознаю, но окружающие часто говорят, что я слишком строг. Это может утомлять людей, но в то же время привлекает тех, кто ценит такую преданность делу. К счастью, люди, с которыми я работал, принимали эту мою сторону. Я тоже уважаю таких целеустремленных людей. Все, с кем я сотрудничал, имели свои сильные стороны, и благодаря этому результаты нашей работы доходят до зрительских сердец.

Marie Claire: Хотите ли вы освободиться от чего-то? От чего именно?

Хон Гён: Когда я думаю о самом понятии «свобода», прихожу к выводу, что невозможно быть полностью свободным ни от чего. В личной жизни и работе нас связывают многочисленные тонкие нити, и они формируют нашу жизнь. Моя задача — поддерживать баланс, чтобы эти нити не стягивали меня слишком сильно или не рвались. Стремясь к этому, я постоянно работаю над собой, особенно в кадре. Это помогает забыться хотя бы на мгновение. Возможно, это и есть свобода. По крайней мере, я не хочу освобождаться от всего, что меня связывает.

Marie Claire: В чем изменился ваш образ мыслей за прошедшие 10 лет?

Хон Гён: Я всегда помню, что если огонь внутри меня погаснет, я не смогу продолжать быть актером. Этот огонь — любопытство, движущая сила, позволяющая создавать что-то новое. За последние десять лет этот огонь не угас, а стал сильнее благодаря моим проектам. Единственное изменение заключается в том, что теперь я научился жить с тревогой. Сейчас я чувствую, что стою на старте, готовясь к новому этапу.

Marie Claire: Каким вы были в детстве?

Хон Гён: Я был бунтарем и обожал смотреть фильмы в одиночку. В то время я действительно хотел стать великим. Эта мечта остается со мной и сегодня. Я хочу стать настоящей кинозвездой. Действительно хочу. Не в общепринятом понятии «кинозвезда», а по-настоящему великим.

Marie Claire: Представляю себе тихого ученика, который внутри полон бунтарских настроений и мечтаний о звездах.

Хон Гён: Я любил играть в футбол во время обеденного перерыва и участвовал в спортивных соревнованиях… Но учеба мне совсем не нравилась, и я ненавидел дополнительные занятия (смеется).

Marie Claire: Надо же, как интересно.

Хон Гён: Правда же? Мой десятилетний «я» больше не существует, но где-то внутри он все еще живет. Тот мальчик и нынешний я — совершенно разные люди, но он не исчез полностью.

Marie Claire: Внешне чужая юность выглядит привлекательной, но своя собственная кажется некрасивой. Почему так происходит?

Хон Гён: Когда мне было 20, я задавал себе вопросы: «Что я чувствую? Что важно для меня? Что я должен делать?» Эти вопросы продолжают звучать и сегодня. Но со временем они расширяются, превращаясь в размышления о нашем поколении: «В каком мире мы живем? Что чувствует наше поколение?» Я думаю, что самое ужасное — потерять надежду на лучшее завтра. Каждый находит свой способ справляться с этим, но я, как представитель молодого поколения, хочу придать миру смысл в рамках своих возможностей. Даже если это будет капля в море.

Marie Claire: Вопросы растут вместе с вами…

Хон Гён: У меня есть несколько моментов, как сцены на монтаже. Часто вспоминается время, когда мне было десять лет, и моим родителям было чуть за тридцать. Однажды утром, случайно проснувшись в шесть часов, я увидел, как мой отец уходит на работу. Этот образ остался у меня в памяти. Не знаю почему, но такие моменты часто всплывают в моей голове. Думаю, что с возрастом я буду чаще к ним возвращаться.

Marie Claire: Когда вы начинаете интересоваться тем, что сделало вас таким, какой вы есть, — кажется, это признак зрелости.

Хон Гён: Согласен, с возрастом приходит осознание того, что действительно важно в жизни. Можно сказать, что смысл вашей упорной работы в конечном итоге зависит от того, насколько она поддерживается вашей жизнью. Уже несколько лет я глубоко размышляю над одной мыслью: насколько жизнь хрупка. Даже если я стану стану кинозвездой, моя жизнь может рухнуть в любой момент. Я знаю это.

Marie Claire: Подведем итоги? В наше время безграничных возможностей, кажется, что то, чего человек не делает, характеризует его лучше, чем то, что он делает. Что вы хотели бы избежать в будущем?

Хон Гён: Я стараюсь избегать неинтересных дел. Работа должна зажигать сердце и вызывать любопытство. Иначе она приносит разочарование и скуку. Это тушит внутренний огонь. Я хочу вести здоровую жизнь, без вредных привычек, таких как алкоголь и курение. Здоровье — основа для здорового образа мыслей и действий. Это звучит просто, но именно это приходит мне на ум сейчас.

Marie Claire: В последнее время я много размышлял над словами Ханны Арендт: «Люди становятся справедливыми не потому что знают, что справедливо, а потому что любят справедливость. Любовь — это гравитация души». Что вы больше всего любили в себе в последние годы?

Хон Гён: Трудно сразу вспомнить, что я действительно любил… С одной стороны, хорошо, что я не осознавал этого. Но я остаюсь самим собой. Слово «любовь» для меня звучит странно и непривычно. Я вижу в себе много неприятных сторон и шероховатостей. Никогда не испытывал романтической любви к самому себе. Всегда старался терпеть себя, встречаясь лицом к лицу с собственными недостатками. Возможно, со временем я буду жалеть об этом. (смеется)

Bigbaraboomary © YesAsia.ru